— Полина!
Очень медленно вдохнула. Ещё медленнее выдохнула.
И в третий раз знакомый голос, но от этого не менее пугающий, произнёс моё имя.
Я зажмурилась. Холодок пробежал по телу: от мизинца правой ноги, прошёлся по взволнованному бедру, вдоль позвоночника, заставив меня выпрямиться, по затылку и встрепенул мочки ушей. Я даже ощутила, как волосы на ушах встали дыбом. К этому времени моя негодование и агрессия успели утихнуть, оголив тем самым страх. Ещё больше защемило в груди.
— Полина!
Я ощутила на своём левом плече руку.
Очень медленно вдохнула. Ещё медленнее выдохнула.
Открыла глаза.
Валд. Рядом с ним троица.
Лада скрестив на груди руки смотрит на меня с каким-то негодованием. У Услады лицо демонстрирует неописуемой счастье. Влада в каком-то непонятном растерянном состоянии.
— Проснулась, — с облегчением сказал Валд и убрал с моего плеча свою руку.
Услышав это «проснулась» я встрепенулась, резко подскочила, села на кровати. Все отшатнулись от меня на пару шагов, будто я чумная какая-то.
— Пора, — Влада произнесла сухо и опасливо.
— Отдохнула? — Лада сменила своё напускное негодование на родительский тон, — В городе тебя уже ищут.
— В смысле?!
— Ты давай приходи в себя, вставай. Услада тебя проводит, покажет, где умыться-помыться.— Лада кивнула на младшую, и та заулыбалась ещё шире.— А через часик соберёмся в зале, пообедаем, всё обсудим. Не переживай — всё не плохо.
Все кроме Услады заторопились к выходу из комнаты.
— Кто меня ищет? Что случилось?
— Умывайся, приходи на обед — расскажем, что знаем. Ни чего страшного.
Я была в шоке. Вопросов много и все без ответа. Всем своим видом моё выражение лица изображало обескураженность.
Услада легонько подпрыгивая и пританцовывая, широко улыбалась обнимая огромных размеров банное полотенце и торопила:
— Пойдём уже мыться, пойдём уже.
Я печально посмотрела на тумбочку прикроватную. На ней одиноко стоял светильник. Я похлопала по кровати вокруг себя, в надежде обнаружить ту самую книгу под одеялом.
— Что-то потеряла?
— Нет-нет,— ответила, и грустно добавила— приснилось.
Где-то совсем в другом краю здания была банная комната. На против входа огромное зеркало во всю высоту стен от потолка до пола изображало меня не в лучшем свете. Справа, в другой стене было окно в пол. Верхняя часть этого окна раскрыта нараспашку, и свежий воздух дразнил легоньким ветерком.
— Это твоё, — Услада похлопала по верхней полке этажерки рядом с зеркалом, — , а вот полотенце, — она повесила то самое жёлто-огромное полотенце на крючок над которым написано вычурными буквами «Пол».
Я обратила на это внимание и усмехнулась. Услада смутилась и начала оправдываться и извиняться. Валд старался, но появились «более приоритетные задачи», но он обещал закончить.
Услада очень торопливо всё показывала. «Вот душ». «Так горячая вода открывается». «Так холодная».
Она чрезмерно жестикулировала. «Тут вот оставишь полотенце сушиться». «Вот тапочки».
Начала доставать из какой-то коробки различные флакончики. «Шампунь». «Мыло». «Зубная щётка».
— Не запирайся пока. Тут есть защёлка, но она в последнее время не надёжно себя ведёт. Лучше не пользоваться ею. Ни кто не войдёт, не переживай. Кстати да, будешь в городе — купи новую.
Она улыбалась постоянно. Её глаза горели восторгом.
Наконец она застыла и улыбнулась ещё шире.
— Ну всё. Я пошла. Ждём тебя внизу.
И откланявшись оставила меня.
Наслаждаться душем наедине с самой собою я не умею. Ванны не было. Выбирать не приходилось. Я разделать и встала под душ лицом к зеркалу. Тяжко вздохнула и включила воду. Отражение мгновенно скрылось, я отвернулась от него и, глядя через раскрытое окно на какие-то далёкие-далёкие холмы, простояла так минут пятнадцать минимум.
Не было ни какого желания ни куда торопиться, но домой хотелось. Хотелось в свою ванну. Хотелось к Настёне. Хотелось, чего уж скрывать, поработать на работе работу.
Так что пришлось взять себя в руки и ускориться.
Мыло какое-то сухое. Шампунь ужасно смывается и оставляет серебряный блеск на моём ярко-зелёном пушке на ушах. И зубная щётка была отвратительно-коричневого цвета в белый горошек.
И вода сама по себе очень странная. Она не такая прозрачная, как я привыкла. Она слегка мутно-голубая. Если набрать воду в ладошку — не заметно. А вот в стакане — уже видно.
Окончив, я удовлетворительно осмотрела себя в зеркале. Вздохнула и решив уже не тратить время на макияж, помчалась в низ.
— Не быстро ты — заметила Влада.
— Всё хорошо? — поинтересовалась Услада.
— Присаживайся — сказа Лада, указывая на стул.
Я молча села и принялась есть. Оказывается я так голодна. Словно не ела целую вечность.
На против меня сидел Валд. Он положил передо мною мой телефон.
— Я зарядил его.
Я поперхнулась и закашлялась. Жадно схватила это чудо техники и стала судорожно нажимать на кнопки.
— Тут не ловит ни чего городского. Не старайся.
— Мне срочно…
— Полина, присядь, поешь, — усмиряюще плавно проговорила Лада — вы совсем скоро отправитесь в город. Минут двадцать пути в сторону города — и уже можно будет позвонить.
Очередная порция досады меня добила окончательно. Я в печали упала за стол. И медленно продолжила доедать нечто внешне отвратительное но вкусное.
Влада начала рассказывать о том, что мы втроём (я, она и Валд) отправимся в город. Говорила она деловито, со знанием дела. Ощущалось, что она готовилась к этому монологу. Будто пол дня репетировала перед зеркалом.
Я изредка как-то подавлено реагировала на её слова. Что-то мычала в ответ. А сама думала «Оставьте меня уже в покое».
«В городе уже вторник».
— Угу.
«О нас ни кому ни чего нельзя говорить».
— Да.
«Будешь говорить, что перебрала с алкоголем…».
— Конечно.
«Вызвала такси, ты перепутала адрес, поэтому увезли тебя в столицу…». — Конечно.
«Телефон сел, а номера ты не помнишь».
— Обязательно.
Как мало дитя я зачёрпывала эту дрянь ложкой, приподнимала её, переворачивала и смотрела, как жижа понемногу выливалась обратно в тарелку.
— Полина, это всё очень серьёзно! — Влада с гневом резко выкрикнула.
Лада в ответ стукнула ладонью по столу и грозно посмотрела на неё, встала и тихо сказала: «Оставьте нас».
Всё тут же тихонько покинули зал. Лада подсела ближе и обняла меня. Я сперва хотела что-то буркнуть и оттолкнуть её. Может даже сказать что-нибудь браное и не приятное. Но вместо этого слёзы проступили из глаз, я отодвинула тарелку. Сложила на её месте руки, уткнулась в них лбом и тихо заскулила.
— Полинонька, — начала Лада, — не переживай. Обстоятельства сейчас складываются очень хорошо. На первый взгляд. Сейчас пойдёшь, накрасишься, симпатично-симпатично. Отправишься домой, зайдёшь на работу. Там все ищут тебя, волнуются, тебя там любят и ждут. С Анастасией пообщаешься.
Она так ласково гладила меня по волосам.
— А знаешь как волнуется Клавдия? Она там всю душу уже из Валерия Степановича вытрясла. И к ней надо будет наведаться, успокоить.
Я хихикнула. Она нагло прижалась своей щекой к моей. Но это было даже приятно.
— Друган Сергей уже извёлся весь…
— Нет у меня ни какого другана такого…
— Это фамилия такая, Сергей Друган, — в охране клиники работает, где Клавдия обитает.
— А…— многозначительно произнесла я — этого не жалко.
— Савелий Георгиевич знаешь как волнуется? А Валентин Александрович…
— Не знаю такого.
— Начальник твой.
— Савелия Георгиевича-то знаю. А кто Валентин этот кто-тович — не знаю такого.
— Это начальник твой. А Савелий Георгиевич — его начальник.
— Серьёзно? Вот и ещё один повод поскорее добраться до работы. Познакомиться с начальником.
— Вы сейчас отправитесь в путь. Валд и Влада проводят тебя. Выход в город сейчас похоже, что ни кто не стережёт. Но это не повод расслабляться. Если мы ни кого там не замечаем, — это ещё не значит, что ни кого на самом деле нет. Так что будьте на чеку. Постарайся все свои дела уладить. Ты нам тут очень нужна.
Расположила она меня. Уговорила. Мне это очень всё не нравилось. Но у меня была неделя в запасе.
Во-первых, это казалось вечностью.
А во-вторых, за эту неделю можно было и передумать, а то и придумать что-нибудь получше.
Троица ждала от меня, что я за неделю со всеми попрощаюсь и перееду в Рампарт жить в «Три сестры».
Увольнение меня не пугало. Я на хорошем счету. Да и планировала я увольняться так, чтоб если что — вернуться чтоб можно было.
Точнее нет. Даже не так. Я не собиралась увольняться.
Меня немного чем-то привлекала эта затея с переездом в «Три сестры». Что-то новое, что-то свежее. Какие-то незнакомые ощущения. Второе дыхание.
Но, в тоже время, было недоверие к этим новым знакомым. Что-то они какие-то мутные. Что-то не договаривают. Таят. Какие-то у них тайны.
И от меня ждут свершений.
Я словно и сама того не замечая, каким-то непонятным образом но поддалась на уговоры Лады. С некоторыми отступлениями, с нюансами. Но всё-же. Я решила взять отпуск. Это было не просто. Сейчас как-раз разгар. Все разъезжаются. И урвать внеочередных пару недель — задача со звёздочкой, как любил говорить Савелий Георгиевич. Но решила во всю пустить своё обаяние и авторитет, мою «незаменимую незаменимость».
Желания переезжать на совсем не понятно куда, — конечно желания нет. Но попробовать, поэкспериментировать, что-то изменить в своей жизни хотелось. Было страшновато. Сомнения окутывали.
Но окутывать начали сомнения немного позднее. А тогда, ещё в Рампарте, просто хотелось бежать. Я откланялась торопливо. Наобещала «с три короба», лишь бы уже отстали. И с мыслями наподобие «ну а почему бы и нет», «можно и попробовать» и «в целом не плохо тут» побрела в сторону города.
Шли вчетвером: я, Валд, Услада и Лада.
Некоторое время с нами прошлась и Влада. Но совсем скоро она с Валдом немного отстали. Тихо пошушукались-поворковали. Мы же, тактично оставили их, и не сбавляя темпа шагали далее. Я регуляро оглядывлась. И впечатление у меня слоилось не лучшее. Выгляело словно они расстаются навсегда. Холодок пробежался.
— Так и есть, — проницательно заметила Лада, — каждый раз может стать последним. Всё серьёзно. Мы не в игры играем, не шутки шутим.
Влада обнимала Валда, он её. Слёзы наворачивались на её глазах. Валд ужа раа три пытался продолжить путь. Но его не отпускала, одёргивала, вновь и вновь обнимала и зацеловывала Влада.
— Каждый раз так, — продолжала Лада, — не помню ни одного раза, чтоб Валд спокойно ушёл.
«Любовь», подумала я.
— Любовь, — как-то грубо и даже немного похабно произнесла Лада.
— А почему с нами не пошла Влада?
— Ну во-первых, кто-то всегда должен оставаться. По самым разным причинам, например, чтобы нам не погибнуть всем, чтобы хоть кто-то остался.
Вновь холодок дало себе знать.
— Во-вторых, им с Валдом вместе на такие серьёзные мероприятия опасно вместе выдвигаться. Они не собраны, друг на друга отвлекаются. Рисковано это.
— И стоит оно того?
— Смотря для чего ты живёшь.
— Я? Я просто живу. Что, раз обязанабыть какая-то цель?
— Конечно, — с каким-то непонятным укором произнесла Лада.
— Я вот иногда задумываюсь над тем, «почему» я живу. Но вот «зачем»?
— Если ты не живёшь для чего-то, то умрёшь не за что.
Услада постоянно то отставала, то торопливо нагоняла нас. Взяла какую-то палку и на протяжении всего пути «сражалась» с травой, росшей вдоль дороги. Что-то похожее на опорук, только очень высокий, порою даже выше меня. Отец мне рассказывал, что такой вообще бывает, но я не встречала сама, да и ему особо не верила. Изредка у Услады развязывались шнурки в её сникерсах, от чего она отставала совсем сильно и догоняла нас запыхавшаяся, но довольная собою. Регулярно посматривала на меня заискивающе, и ярко улыбалась.
Лада шагала стремительно, уверенно. Но в то же время очень женственно, статно, элегантно. Она изредка поглядывала на меня, её кончики губ немного улыбались, но скорее в ухмылке, нежели в приподнятом настроении.
Валд наобнимался наверное на пол года вперёд и нагнал нас довольно оперативно. Шёл с явно приподнятом настроением, его глаза загадочно сияли, а походка чем-то неявно напоминала танец.
Дорога быстро закончилась. Хорошая дорога только вокруг кафе. Только на перекрёстке. Уже в трёх минутах неторопливой хотьбы добротного асфальта не осталось вовсе, а ещё через пару минут мы шли по кое-как уложенной брусчатке. Мы нагло двигались по проезжей части. Хотя, справедливости ради стоит отметить, тротуар на протяжении всего пути был покрыт качественным угольно-чёрным мягким асфальтом. Я иногда переходила на него, но вскоре какая-то немыслимая сила заставляла меня вернуться поближе к Ладе и Валду.
Минут за пять до выхода в город Лада резко остановилась и подняла руку в верх. Молча. Неожиданно. Очень странно.
— Милая.
— Сейчас, — ответила ей Услада.
Услада накрыла рукой глаза и тоже застыла.
Мы с Валдом смотрели на них молча и тоже старались не шевелиться. Я пыталась у него спросить что это вообще такое. Но он грозо на меня посмотрел и жестом дал понять, что надо помолчать.
Спустя пару минут этого немого представления, Лада оттаяла и произнесла какое-то вялое «показалось».
Услада продержалась немого дольше.
— Очень странно, — неуверенно проговорила она, приходя в себя.
— Чисто? — спросила Лада.
— Похоже на то.
— Куда-же они подевались? — неожиданно вставил Валд.
Я посмотрела на него с недоумением. Я только начала в нём ощущать родную нормальную душу. А тут он вдруг заговорил с ними на непонятную тему.
Услада стремительно подбежала ко мне, широко заулыбаасьи бросилась на шею.
— Удачи, сестрёнка, — шёпотом проговорила она мне на ухо, чмокнула в щёку и взъероила всю мою причёску между ушей.
Услада не пошла дальше с нами. Она осталась у входа в город.
«Она ещё совсем молода и не опытна, слишком не осмотрительна», говорил Валд.
«Вспыльчива и импульсивна», говорила Лада
«Она мила, жизнерадостна и до крайности искренняя», думала я.
А она плакала. Неслышно, где-то глубоко внутри, но она рыдала. Этого не было видно, но это ощущалось. И лишь одна маленькая слезинка проступила на её щеке, и она коснулась моего сердца.
Светофор. Очередной пережиток великого прошлого. Оставшийся в ходу лишь по вине нашей собственной бестолковости. Раньше он регулировал порядок проезда автомобилями перекрёстков. Теперь он нужен только нам. Современные автомобили и без этих бездушных светильников способны понять получше любого из нас, когда, где и как общественно безопасно им ехать.
Зелёный.
Я всплакнула. Шмыгнула. Кулаком проелозила по лицу. И мы решительно отправились дальше.